Наступила долгая тишина, словно в палате выздоравливающих. Они все поправятся, думал Найджел, даже Вилл Дайке, а скорее всего, именно он, Вилл Дайке, в котором так сильно стремление к созиданию. Было слышно, как талый снег на крыше сползает и падает, убегая прочь звонкими ручьями. Стоя у французского окна, Найджел глядел наружу, уносясь от террасы взглядом в разбегающиеся просторы полей и рощ, где когда-то бродили двое неразлучных детей, пока мир не встал между ними. Он бессвязно мурлыкал себе под нос мотив «Эннискильнского [34] драгуна»:

А смех ее был словно солнце над морскою водой, Но между нами обрушился мир многотонной бедой.

Словно продолжая его мысли, Вилл Дайкс прошептал:

Знаете, а я как-то и рад, что это было не убийство. Что Бетти не убили. Я не знаю почему. А, нет, я знаю. Убить себя было делом добровольным, даже если бедная крошка почти спятила в тот момент. Но быть убитой вычеркнутой из жизни – нет, такой конец не для нее. Она была словно принцесса, выгнанная из своего дворца. Не то что я сам, из породы дворцовых людей. Впрочем, ладно, теперь уж взятки гладки.

– Но не для Эндрю, – сказала Кларисса. – Что будет с Эндрю?

– Этого мы не узнаем, – сказал Хивард с неожиданной теплотой. – Он им не по зубам. Старина Эндрю – парень с головой.

– Ладно, так уж и быть, доложу вам, что он сбежал. Он выиграл массу времени, пока полиция искала Богана. А после того, как он пошатался по свету, ему захочется выбраться из страны, даже невзирая на военное время. Но мы о нем еще услышим. Он не из тех, кто позволит другому быть удостоенным подозрений в убийстве Богана.

Разумеется, так оно и вышло. Через несколько дней Блаунт получил от Эндрю письмо с испанским почтовым штемпелем, в котором было полное описание самоубийства Бетти и убийства Богана. Найджел прилежно воссоздал ход событий, и даже старший инспектор с ними согласился.

– Мы оба в самом начале допустили грубую ошибку, – сказал он. – В конце-то концов, на теле же не было никаких следов насилия, кроме следа от веревки на шее. Мы не должны были дать ему так легко сбить нас с мысли о самоубийстве.

Найджел оторвался от последнего абзаца письма Эндрю и рассеянно кивнул. Затем перечел его вслух:

«Просто не верится, как сильно тяготеет месть к театральности. Допускаю, что все это и пошло, и буднично, но что я могу поделать – я чувствую колоссальное удовлетворение, что этот дьявол со своим ледяным сердцем и своим «снегом» кончил в снеговике, хотя и признаю, что засунул его туда просто для дела, а не из любви к театральным эффектам… Прощайте все. Мне не стоит «отдаваться в руки правосудия», я изберу стоящий конец вместо печальной никчемности жизни. Когда вы это прочтете, я уже должен буду попасть в Германию – я знаю несколько способов, как это сделать. Там я нанесу столько вреда, сколько смогу, пока они не найдут меня. У меня есть мои друзья, и нам предстоит сделать это общее дело плечом к плечу. Салют».

Послесловие

Под псевдонимом Николас Блейк британский поэт-лауреат [35] Сесил Дей-Льюис (1904—1972) опубликовал двадцать детективных романов. Его главный герой, утонченный интеллектуал Найджел Стрэнджвейс, обучившийся в Оксфорде многим наукам, но не получивший профессии, обладает поразительной способностью, необходимой каждому сыщику-любителю: случайно или благодаря своим обширным знакомствам он всякий раз оказывается в том месте и в той среде, где должно совершиться преступление. Стрэнджвейс отлично сработался с инспектором Блаунтом – грубоватым, практичным шотландцем, следователем Скотленд-Ярда; они питают друг к другу взаимное уважение и составляют идеальный тандем для расследования преступлений.

Романы Николаса Блейка полны литературных аллюзий на творчество Шекспира и других классиков британской поэзии; особой любовью автора пользуются Ките, Уильям Блейк (Сесил Дей-Льюис недаром выбрал себе многообещающий псевдоним), Артур Хью Клаф и Альфред Эдуард Хаусман. Ранние, более тяжеловесно написанные романы Николаса Блейка изобилуют игрой слов и лирическими отступлениями, в них часто используются темы классической и елизаветинской литературы. В одном из первых его произведений «Бренна земная плоть» («Thou Shell of Death»), действие которого разворачивается холодным Рождеством в сельском доме, даже модернизирована известная сложная литературная интрига. Автор предлагает здесь свою версию прославленной пьесы Сирила Турнёра «Трагедия мстителя» («The Revenger's Tragedy»), написанной в 1607 г. Бывший воздушный ас Первой мировой войны, истерзанный кошмарами воспоминаний и болезнями, совершает самоубийство, обставляя его как убийство, которое можно инкриминировать его врагам из давнего ирландского прошлого, а в ходе романа враги сами гибнут. Интрига, нередко осложненная умножающимися преступлениями и убийствами, инсценирующими самоубийство, постепенно уходит вглубь сквозь пласты прошлого, открывая наконец изначальные пороки семьи и смертельную вражду близких людей.

В романах, опубликованных с 1935-го по 1968 год, сюжеты, основанные на защите одного родственника другим ради семьи, постепенно вытесняются темой уничтожения одного родственника другим из ревности. В лучших романах – «Дело мерзкого снеговика» («The Case of Abominable Snowman»), где действие происходит в сельском доме, «Минута на убийство» («Minute for Murder»), где оно разворачивается в конце Второй мировой войны в вымышленном правительственном учреждении под названием Министерство поддержания боевого духа, и «Решающая улика» («End of Chapter»), где сценой действия служит издательство, – каждый убийца представляет собой сложную, трагическую личность, которая разрывается между защитой и местью или не может сделать выбор между активной жизнью и спокойной смертью.

В романах Николаса Блейка уделяется пристальное внимание течению лет. Найджел Стрэнджвейс стареет, меняется, а приметы времени, вроде замечаний о фильмах братьев Маркс, полностью соответствуют датам действия каждого романа. В романах, посвященных 30-м годам, возможные психологические мотивы поведения героев сводятся скорее к «природным», физиологическим, импульсам, немногочисленные персонажи пролетарского происхождения открыто отвергают скучные условности современного мещанского общества и отличаются поразительной честностью. С годами Найджел Стрэнджвейс начинает охотнее склоняться к более глубоким психологическим интерпретациям, а художники-бунтари из рабочего класса оказываются не столь идеальными, хоть и никогда не опускаются до преступления. Роман «Шепот во тьме» («The Whisper in the Gloom») уносит читателя в 50-е годы, и в центре сюжета оказываются переговоры между русскими и британцами с целью расстроить смертоносные планы бесчестного главы картелей, зарабатывающего миллионы на «холодной войне». Этот роман, подобно некоторым другим, можно скорее назвать приключенческим, чем детективным. В иных, например в «Минуте на убийство» или «Голове коммивояжера» («Head of a Traveller»), где события тоже происходят в сельском доме, принадлежащем одолеваемому творческим кризисом поэту, возникает ряд более сложных загадок и разгадок. Порой персонажи Николаса Блейка стереотипны, как, например, американский ученый в романе «Утро после смерти» («Morning after Death»); нередко же их ординарность ограничивается лишь внешним видом, и персонажи вырастают в более сложную личность, в частности в тонких поэтов, упрямых интеллектуалов, обиженных родственников, сексуальных прогрессивных женщин. Может быть, самое интересное в детективах британского поэта – широкий круг многогранных действующих лиц, которые предстают перед нами в проницательных оценках Найджела Стрэнджвейса.